среда, 29 мая 2013 в 22:08
Пишет Crystal Sphere:URL записи28.05.2013 в 00:20Пишет KiraGin:Название: Подними голову
Команда: KiraGin
Автор: Eswet
Тема: детектив\приключения\экшн
Пейринг/Персонажи: Ичимару Гин, Кира Изуру, другие персонажиТогакуши Рикуу, Катакура Аска, Такецуна Гори, Акон, Аясегава Юмичика, Урахара Киске, Хирако Шинджи, Ямамото Генрюсай Шигекуни, Укитаке Джуширо, Кёраку Шунсуй, Хисаги Шухей, Зараки Кенпачи, Мадараме Иккаку, Абараи Ренджи, Хинамори Момо, Айзен Соуске, Тоусен Канаме, Заэль Аполло Гранц, Мацумото Рангику и другие персонажи
Размер: 48237 слов
Жанр: экшн, романс, приключения, AU
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: Bleach © Kubo Tite
Саммари: Случайная встреча в припортовом переулке поздним вечером способна перевернуть всю жизнь: подарить новые знакомства (такие, что лучше бы и не надо), приключения (которые хочется забыть как страшный сон), тревоги, потери и некоторые приобретения. Очень ценные приобретения
Предупреждения: иллюстрации Встреча, Четыре патрона; фик планировался на другой фест, но написался к БП
ссылка для скачивания
У Киры Изуру был сегодня плохой день. Весь, с самого утра, когда он таки выставил из дома Тецу, и до вечера, когда ушлый парнишка лет двенадцати выхватил у него из рук кошелек и буквально провалился в лабиринт плохо освещенных улиц припортовой зоны.
И вроде бы расстаться с Тецу Изуру намеревался уже давно и о решении своем не жалел; и в кошельке наличных оставалось — кот наплакал, а карточки он тут же заблокировал по телефону; а все равно настроение было препоганое. И в таком вот настроении Изуру решил прогуляться вокруг порта.
Ни на какие приключения он не рассчитывал, красть у него было теперь нечего, про банды, промышлявшие в этом районе, в новостях давно не упоминали. Просто прогуляться, позволить океанскому ветру выдуть из головы все лишнее. Освежиться перед сном, чтобы наутро проснуться немножко другим человеком.
На улице было пустынно. Офисные здания уже закрылись, ресторанов и магазинов здесь было немного, а жилых домов и того меньше. Изредка встречались припозднившиеся клерки. Из переулка вывернули два туриста с ошалелым видом — заблудились, наверно. Изуру подошел, предложил помочь. Услышав английскую речь, туристы засияли, чуть не бросились обниматься, шумно удивлялись светловолосому японцу. Изуру вежливо отбился от дружеских объятий, как мог подробно объяснил дорогу к метро. Проводил туристов глазами и зашагал дальше.
Дурацкие вопросы ему задавали часто и помногу, и он давно уже научился произносить «я наполовину американец» таким тоном и с таким видом, что от него отставали моментально.
Он вышел на пирс, постоял, покачиваясь с носков на пятки и непроизвольно ежась под пронизывающим ветром. Поднял воротник — теплее не стало.
Волны тяжело и мерно бухали в бетон, пахло безбрежными просторами, тухлыми водорослями и соляркой. В темноте плыли и раскачивались огни спящих в порту кораблей. Все как обычно. Много лет одно и то же.
Когда руки онемели от холода, Изуру повернулся и побрел обратно в город.
Что привлекло его внимание, он не понял сам. Движение? Гудение поврежденной неоновой вывески? Сдавленный стон? Он повернул голову с вялым интересом.
Парочка не особенно скрывалась — так, шагнули с улицы в то ли проулок, то ли вовсе нишу между зданиями, да там и остановились. Высокий грузный мужчина в костюме хрипло вздыхал, упершись затылком в стену, и дергал бедрами. Другой, худой и слишком легко одетый, стоял перед ним на коленях. Неровно остриженные, очень светлые волосы скрывали лицо, но видно было, что парень делает минет профессионально, заглатывая член до основания.
Изуру пожал плечами. Не самое удачное место для уличной шлюхи; но парень молодец, даже тут нашел клиента. А может, и не искал, просто приспичило двоим… им с Тецу тоже иногда вступало в голову потрахаться в местах, совсем для того не предназначенных.
При мысли о Тецу в груди неприятно кольнуло. Все-таки они прожили вместе несколько месяцев. Сейчас Изуру придет в пустой дом, его не встретит грозное «Ну и где ты пропадал, засранец?!»… его никто не встретит. Кошку, что ли, завести?..
За этими печальными мыслями он и не заметил, как сбавил шаг и, наконец, остановился совсем, глядя куда-то в сторону от любящейся пары.
Его привело в себя шевеление на той стороне улицы. Мужчина в костюме суетливо застегнул брюки, сунул парню деньги и торопливо убрался, горбясь и оглядываясь, как будто его могла застичь ревнивая жена. Нет, все-таки не влюбленные.
Парень не спеша поднялся, отряхнул колени, небрежно запихал в карман купюры и достал пачку влажных салфеток. Изуру бездумно следил, как длинные костлявые пальцы вскрывают упаковку, достают салфетку, подносят ко все еще скрытому волосами лицу…
Парень тряхнул головой, бросил салфетку на асфальт и посмотрел прямо на Изуру.
У него были бирюзовые глаза. Светлые, как у скандинава, яркие… цвета морского льда. И еще он ухмылялся и щурился, как будто сошел с обложки манги про лис-оборотней.
У Изуру внутри что-то трепыхнулось, продернуло ознобом от копчика до висков. Он замер, как мышь под взглядом удава.
Парень ухмыльнулся шире и подошел.
На нем была стеганая жилетка поверх тонкой рубашки, драные джинсы и щегольские белые кроссовки. Изуру на такие заглядывался, но не купил — счел, что обувь не должна быть настолько дорогой. Однако… для парня, который отсасывает за деньги по подворотням, это как минимум странно.
— Подглядывать вообще-то нехорошо, разве нет?
От звука этого голоса Изуру шатнуло. Певучий киотский выговор, чуть заметная вибрация низких нот. Ничего особенного, по идее, но — клюнуло куда-то в основание черепа, не давая ни слова сказать, ни повернуться и уйти.
И в джинсах стало… тесновато. Ох, черт, вот только этого… он же некрасивый, нескладный весь, и глаза эти ненормальные, наркоман какой-нибудь… И вообще, какой секс с незнакомцами, это же табу, это нельзя!..
— Нравлюсь, — сказал парень. Не спросил — отметил, как банальный, привычный факт. Словно для него вот так сражать встречных с первого взгляда было совсем не в новинку. — Ну что, пять тысяч — и ты получаешь то же, что этот,— легкое движение плечом в ту сторону, куда скрылся клиент.
Пять тысяч за минет — много это или мало? Изуру был геем и не скрывал этого, но — а может, именно поэтому,— никогда не интересовался расценками на продажную любовь. Спал только с теми, кого знал, кому мог доверять.
— У меня денег нет, — выдавил он спасительное. Не иначе, небо послало ему мальчишку-карманника!
Парень оглядел Изуру с ног до головы цепким взором из-под прикрытых век.
— А по тебе и не скажешь. Ну… дело твое.
И развернулся на пятках, закинув руку за голову.
Изуру понял, что пропал. Пропал еще в ту секунду, как встретился глазами с сияющей бирюзой чужого взгляда.
— Дома… есть, — с трудом вытолкнул он из пересохшего горла. — Пойдешь?..
На сей раз взгляд был пристально-внимательным. Как обыск на американской границе.
— Домой, — тихо протянул парень, — ради только этого не потащусь. Если хочешь больше — пожалуйста, но цифра будет другая.
Это был шанс отказаться, и… Изуру с ужасом понял, что прикидывает, сколько у него есть дома наличности.
— Сколько возьмешь за ночь?
Получилось даже более-менее уверенно. Если не считать мелкой дрожи, которую никак не удавалось унять.
Парень шагнул вперед. Он был выше Изуру, шире в плечах, но казался… хрупким каким-то. Недокормили в детстве? Интересно, он хотя бы совершеннолетний? И шапка добела высветленных волос — либо он тоже полукровка, либо псих, готовый на все ради экзотического облика.
— Не разорю, — уверенно сказал парень. — Веди, что ли. А то ты сейчас окочуришься на холоде.
На Изуру была теплая куртка и свитер под ней. А это недоразумение торчало у самого океана в рубашке и жилетке и выражало опасения, что Изуру замерзнет! Это было так смешно, что даже немного сбило нервное напряжение.
— Тебя как зовут-то? — спросил парень, скользя за плечом. Почти беззвучно шел, только изредка поскрипывали камешки под подошвой. Действительно, очень хорошие кроссовки…
— Изуру. А тебя?
— Просто Изуру?
— Просто. Так как…
— Гин. Еще проще, а?
— Куда уж проще.
— Идти-то далеко?
— Не очень…
Улица, на которой стоял дом Изуру, начиналась с другой стороны порта. Они прошли знакомыми закоулками, тихими и безлюдными в это время, миновали комбини и полицейскую будку, пересекли, наплевав на все правила, перекресток по диагонали — и вот уже потянулись за низкими заборчиками двухэтажные домики. Один из таких Изуру выбрал для жизни: самое уединенное, что только можно найти, не уезжая из большого города.
Он почти боялся комментариев Гина, когда открывал калитку и входную дверь,— насчет отсутствия при себе денег у такого зажиточного господина. Позволить себе отдельный дом в черте города мог далеко не каждый одинокий молодой человек.
Но Гин промолчал. Задержался на пороге, осматриваясь.
— Входи, — сказал Изуру и тут же вспомнил — манга о лисах… уж не приглашает ли он в дом нечисть?
Однако Гин принял приглашение сразу, и Изуру немного отпустило: в сказках оборотням требовалось трижды повторенное дозволение войти.
В сказках? О чем вообще он думает?! Какие оборотни… он снял себе мальчика на ночь. Вот так просто взял и снял. Фантастика какая-то…
Гин просочился в гостиную — Изуру даже не успел заметить, как; но он был в таком ошеломлении, что мог бы, наверное, не заметить и слона, проходящего по коридору.
— Ты не один живешь? — спросил Гин чуточку настороженно.
— С сегодняшнего утра — один, — сухо отозвался Изуру. Нет, он понимал, отчего задан такой вопрос: наверно, парню совсем не улыбалось случайно нарваться на групповуху, к примеру. Но воспоминание о Тецу немедленно подняло со дна души весь осадок, который Изуру хотел похоронить при помощи вечерней прогулки.
— А, — откликнулся Гин, который, будто кот, выпущенный в новый дом, успел уже обойти все по кругу, вдоль и поперек, мало что не принюхиваясь. — Соболезнования. Теперь понятно…
— Понятно что?!
— Чего тебя так колбасит, — отозвался парень невозмутимо. — Ты его выпер или он сам свалил?
— Я, — признался Изуру неожиданно для себя. Хотя, по-хорошему, надо было бы послать любопытного юнца куда подальше.
— Понял.
Что там понял Гин, Изуру не знал и знать не хотел. А еще он не знал, как себя вести дальше, и это… напрягало.
— Слушай. В душ пустишь?
Изуру сморгнул. Конечно же, это было необходимо, если они собирались… и конечно же, он об этом не подумал.
— О… разумеется. Вон там. Полотенце… — он мучительно задумался, припоминая, повесил ли свежие полотенца после ухода Тецу. Вроде бы все-таки повесил. — Зеленое, кажется.
— Угу, — кивнул Гин и проследовал в ванную. Обернулся на пороге:
— Ты пьешь?
— Что?..
— Алкоголь. Неважно какой. Пьешь?
— Ну… иногда. А что?
— Налей себе. И мне налей, если не жалко…
Изуру некоторое время таращился на закрывшуюся дверь, а потом действительно направился к бару. В конце концов, почему бы нет?..
Возня с бутылками, стаканами и льдом, понятная, но непривычная, здорово отвлекала. Уже налив все положенное, он подумал, что надо бы положить по ломтику лимона, закопался в холодильнике, нашел только лайм, долго думал, резать ли его вдоль или поперек. Напитки были окончательно готовы как раз к моменту, когда Гин выбрался из ванной.
Тут Изуру настиг очередной сюрприз. Гин вышел в одном полотенце на бедрах, и сразу стало понятно, что он не просто совершеннолетний — он ровесник Изуру, а то и постарше. Не мальчишеская была у него фигура, ну совсем. Не бывает у подростков таких плеч, такой хищной грации и такой… законченности в лепке тела.
Изуру застыл с приоткрытым ртом и не мог оторвать глаз, пока Гин не подошел и не вынул из его руки один из стаканов.
— Не могу отрицать, такое внимание очень льстит, — сообщил он, — но ты все же выпей.
И Изуру, как загипнотизированный, поднес стакан к губам.
Виски он налил чуть больше, чем требовалось. Напиток получился крепковатый и не слишком вкусный. Впрочем, идея была недурна — это Изуру понял, когда теплая волна разошлась по телу, ослабляя напряжение.
Гин следил за ним, как естествоиспытатель за подопытной мышью.
— Полегчало? — сочувственно осведомился он. — Вижу, что полегчало.
— Не то чтобы сильно, — возразил Изуру. — Как-то я себя… по-дурацки чувствую.
— И неудивительно, — Гин прошел через комнату и облокотился на барную стойку за спиной у Изуру. — Слушай, а откуда у тебя в ванной женский гель для душа? Это же не твой.
— А… есть подруга, она иногда у меня ночует, когда поссорится с очередным кавалером, — Изуру даже улыбнулся, вспомнив, в каком состоянии обычно заваливается к нему великолепная Рангику: растрепанная, с поплывшей косметикой, пьяная до изумления, с криком «все мужики — сволочи, и только пидорасы — настоящие друзья женщины!». — Я держу для нее зубную щетку и все такое, но не даю ключей.
— Ага. Это хорошо.
Изуру снова потерял нить разговора, но это было неважно. Гин как-то ухитрился заполнить собой пустоту, оставшуюся от Тецу; в принципе, Изуру и этого было уже довольно, и он подумал, не предложить ли разойтись целомудренно, проведя ночь — оплаченную, конечно,— в разных постелях. Однако в этот момент Гин слегка оттолкнулся от стойки, встал сзади, касаясь грудью плеча Изуру, и тот проглотил все, что собирался сказать.
От Гина пахло этим самым гелем для душа, который купила себе Рангику: «лотос и мандарин», кажется, запах нежный и сладкий, абсолютно немужской — поэтому Тецу гордо игнорировал его даже тогда, когда в доме по обоюдной невнимательности закончились все прочие средства для мытья.
Когда так пахла Рангику, это было по-домашнему уютно и вызывало ассоциации с тихим семейным утром: на столе цветы — для красоты, а фрукты — потому что всем лень готовить завтрак.
Но когда так пах Гин… было дразняще-тревожно, веяло лукавым духом историй о дальних странах и мальчишках, удирающих из дома за приключениями.
Изуру снова мелко затрясло — то ли от напряжения, то ли от предвкушения.
— Если ты поставишь стакан, — мурлыкнул Гин на ухо, — я помогу тебе раздеться.
Стекло дробно стукнуло по столешнице — так дрожали пальцы.
Гин запустил обе руки Изуру под свитер и плавным движением стащил его через голову. Изуру остался в майке и немедленно почувствовал себя совершенно беззащитным перед… неизвестно чем.
Сбежать с воплями не позволяли остатки гордости… и, чего уж там, желание, нараставшее со скоростью синкансена. Гин был некрасив, странен — и чудовищно соблазнителен, хотя причины этого Изуру не понимал. Обычно ему нравились мускулистые, крупные, брутальные мужчины. Тецу был, пожалуй, идеалом… внешне. Тощий, верткий и вкрадчивый Гин казался полной противоположностью Тецу, но — Изуру хотел его до звона в ушах.
— Вообще-то командуешь здесь ты, — сообщил Гин, неспешно расстегивая ремень на джинсах Изуру. — Какие будут пожелания?..
С пожеланиями у Изуру обстояло неважно. Попросту он никак не мог определиться: хочет ли он трахнуть Гина или чтобы тот — его.
— Спальня наверху, — сообщил он прерывающимся голосом. Сердце бешено колотилось.
— Ну, вперед, — ухмыльнулся Гин и подтолкнул Изуру к лестнице, не прекращая совершенно бесстыдно лапать.
Как они не свалились с лестницы на подъеме, Изуру не понял. Наверное, чудом. По крайней мере, до постели Изуру добрался уже без майки и в не только расстегнутых, но и приспущенных джинсах.
Гин уронил его на кровать подсечкой. Очень аккуратно, придержав за руку. И вытряхнул из штанов — совершенно буквально, как мусор из пакета.
Изуру даже головой затряс от удивления. Как может такой тощий парень быть таким сильным?
— Ну, так же лучше? — весело поинтересовались прямо в ухо, дыхание обожгло ушную раковину, и Изуру на время перестал думать.
Реальность показала кривой оскал, только когда Изуру уже слизывал с губ капли пота, вбиваясь в горячее тело под собой. Потому что это было здорово, но… как-то неправильно. Не так ослепительно, как, он чувствовал, могло и должно было быть.
Может, потому, что Гину не слишком нравилось. Нет, он двигался в такт, постанывал, прикусив большой палец, но… Изуру не верил в экстрасенсорику, однако Рангику частенько говорила, что он эмпат, хочет он того или нет; и вот сейчас, пожалуй, легкое неудовольствие партнера Изуру чувствовал весьма отчетливо.
Он занервничал, сбился с ритма, разом ощутил собственную неуклюжесть. Закусил губу, пытаясь вернуть уверенность и уже понимая, что сейчас все окончательно испортит.
— Эй, — сказал Гин. Приподнялся на локте, уперся ладонью в грудь Изуру — легонько так, предупреждающе. — Не психуй. До утра еще долго. Хочешь поменяться?
— Ага, — Изуру вздохнул. Все-то у него не как у людей…
Гин очень осторожно отстранился, сел, положил руки ему на плечи. Повторил:
— Не психуй. Твое дело тут — получать удовольствие.
— Что, «доверься мне, я профессионал», да?
— Так и есть! — в полутьме спальни смешок Гина прозвучал почти зловеще.
Изуру послушно улегся на спину, прикрыл глаза, слушая, как шелестит упаковка презерватива в руках Гина. Было интересно и страшновато.
Тецу, при всей своей брутальности, сверху бывать не любил и не умел. Несколько раз Изуру удалось его уговорить, но радости это не приносило обоим. Получалось неуклюже, механически, быстро и безвкусно. Порой Изуру даже подумывал о том, чтобы сходить налево, но было не к кому, а искать партнера на одну ночь по клубам и тусовкам он считал совершенно невозможным. Он и до сих пор так считал, и присутствие Гина казалось ему похожим на сон, от которого можно очнуться.
Щелкнула крышка тюбика со смазкой, и Изуру затаил дыхание, не зная, чего ждать.
Ловкие пальцы сняли резинку с его обмякшего члена.
— Тебе сейчас не нужно, верно?
Изуру еще не знал, что он собирался сказать в ответ, и подавился воздухом, открыв рот, потому что Гин принялся смазывать его, и ощущение от прохладного геля на теплых пальцах было неожиданно острым.
Он ожидал, что его будут растягивать, но не тут-то было: к анусу прижалась сразу головка члена.
— У меня давно не было… — выдохнул Изуру, сжимая кулаки в предощущении болезненного проникновения.
— Я вижу. Не беспокойся. Иди-ка сюда.
Кто-то из более опытных мужчин как-то заявил: «Не бывает слишком толстых членов, бывает слишком мало смазки». Изуру счел это шуткой — он всегда считал, что смазки не жалеет, но больно бывало все равно.
Теперь он понял, что просто не знал, что такое «не жалеть смазки». Гель хлюпнул, и член плавно вошел в его тело, с усилием, но без боли. Вошел не до конца, и Изуру сам инстинктивно подался навстречу…
— И стоило так нервничать, — пробормотал Гин. Изуру не ответил. Ему уже было хорошо.
Тецу не был первым его партнером, хотя продержался дольше всех. С ориентацией Изуру определился еще в школе, и родители сумели понять и принять сына сразу, без раздумий и наводящих ужас семейных советов. Наверное, в том была заслуга мамы: толерантность была для нее не просто словом, а крупнокалиберным орудием. И когда отец вздохнул: «Жаль, конечно, что не будет внуков…», мама только пожала плечами: «В наше время ЭКО и суррогатных матерей это — наименьшая из проблем! В конце концов, если Изуру захочет детей, он может кого-нибудь усыновить».
Изуру, начитавшийся про проблемы начинающих геев и ожидавший вердикта родителей с тихим ужасом, так и сел, услыхав это.
Особых проблем с личной жизнью в университете у него не было. Дома всегда ждали любовь и поддержка, и влюбленности, романы, размолвки были ему как с гуся вода. «Ты молод, у тебя полно времени, чтобы встретить того самого человека», — говорила мама, и он верил, конечно.
А потом родителей не стало. И рухнула на плечи всей тяжестью одинокая взрослая жизнь мало того, что гея, так еще и полукровки.
Изуру справился. Он сумел окончить университет в тройке лучших выпускников. Сумел организовать свою работу так, чтобы не просиживать штаны в офисе, среди неприятных ему людей. На исполненные подозрений вопросы с подтекстом «а почему это ты не такой, как все, почему высовываешься, почему работаешь и живешь не так, как большинство?» он научился отвечать в стиле «ну кто-то же должен делать именно эту работу!» Это автоматически превращало его из изгоя в героя-одиночку, терпящего суровые лишения из чувства долга перед обществом и страной. Давало уважение и даже почтение.
Но за позицию героя он расплачивался отсутствием близких, друзей — и круга общения, где бы он мог продолжать искать «того самого человека».
Приятелей он находил, как правило, случайно и берег эти отношения как зеницу ока. Безалаберная красавица Рангику, бывшие однокурсники Ренджи и Момо — вот и все, и никого больше у него не было. Еще Тецу, но сегодня дверь за ним закрылась — вернее всего, навсегда.
И прямо сейчас Изуру не мог сожалеть о потере Тецу. Потому что Гин был не то что лучше в постели — он был в десять, в сто раз лучше, настолько, что Изуру вообще забыл, на каком он свете, стонал, метался и просил еще, хотя всю жизнь ужасно стеснялся громких звуков во время секса. Гин смеялся и делал еще… а еще так… или вот так… а так нравится?..
Совсем у Изуру снесло крышу, когда Гин втащил его за бедра к себе на колени и, не переставая двигаться, нагнулся и облизал головку его члена, обхватил губами… Изуру даже не представлял, что человек способен вот так сгибаться — а сам себе он может отсосать, интересно?.. Впрочем, нет, ничуть это было не интересно, потому что думать стало нечем абсолютно, вселенная сконцентрировалась там, в нижней части тела, и она была раем, а потом — Большим Взрывом.
— …Ты не был бы так любезен, — поинтересовался Гин, — отпустить меня?
— Ночь еще не кончилась, — твердо заявил Изуру. Вообще-то он не знал этого точно, потому что открывать глаза не хотел; но окна у него были на восток, и по утрам свет обычно затапливал комнату так, что не заметить наступление нового дня было невозможно.
— О нет. Я имею в виду, отпустить мою руку.
— Хм?.. — Изуру все-таки приоткрыл один глаз.
Он лежал ничком поперек кровати, грудью на предплечье Гина, вцепившись в него обеими руками.
— Ох! — он рывком откатился. Это ж надо… и сколько он так провалялся?
Судя по тому, с какой, даже в темноте заметной, гримасой Гин принялся растирать руку, затекла она сильно.
— Извини… пожалуйста, извини.
Гин ухмыльнулся:
— Да никто не умер пока, что ты дергаешься, — и зевнул. Широко, от всей души.
— Спать хочешь?..
— Будто ты сам не хочешь.
Это была правда: Изуру с трудом держал глаза открытыми. По-хорошему, нужно было в душ, но он понимал: этот подвиг ему не по силам.
Где-то у кровати завибрировал, а затем и затрезвонил телефон.
Изуру застонал. Это был его сотовый в кармане джинсов, и нужно было искать его наощупь… или включить свет… о нет. Нет. Но звонок глубокой ночью… а если это кто-то из клиентов?
— Да забей ты, — предложил Гин, наблюдая, как Изуру мучительно пытается дотянуться до брошенной на полу одежды, не вставая с кровати.
— Не могу. Это может быть по работе…
— Злая у тебя какая-то работа, — посочувствовал Гин, нагнулся и достал телефон.
— Иба Тецу-дза-эмон, — прочитал он с экрана. — Имя соответствует мудаку, звонящему в это время суток. Таки работа?
— Это мой бывший, — проскрежетал Изуру. Вот чего он точно не желал сейчас, так это беседы с наверняка сильно выпившим и чертовски злым Тецу.
— Ох ты. Ну так забей?
Телефон продолжал звонить. Изуру медлил. Но… а вдруг он неправ? Вдруг с Тецу что-то случилось? Он ведь в городе чужой, у него родня где-то на Окинаве, не ближе. Кому еще, кроме Изуру, он мог бы позвонить в случае чего?..
— Вот чтоб у меня когда-нибудь был такой отзывчивый дружок, хоть бы и бывший, — ехидно помечтал Гин, наблюдая за метаниями Изуру. И увеличил до предела громкость динамика.
— Токийское время — три часа ночи, — выдохнул он в трубку голосом, которому позавидовал бы любой оператор службы секса по телефону. — Чего тебе надобно в такой час, придурок?
Изуру затаил дыхание. По ту сторону трубки воцарилось мертвое молчание. На заднем плане играла какая-то музыка и слышался женский смех.
— Не понял, — наконец произнес Тецу, несомненно нетрезвый и несомненно злой даже больше, чем Изуру себе представлял. — Ты кто такой? Изуру где?
Гин скосился на Изуру. Тот отчаянно замотал головой.
— А Изуру, — пропел Гин, — больше тебя не хочет. И не будет. Ступай себе лесом. Доброй ночи.
Он не успел нажать «отбой»: Тецу взревел так, что Гин выронил телефон.
— Ах ты тварь помоечная! — неслось из динамика. — Да ты знаешь, с кем разговариваешь! Я ж тебя найду, я тебе яйца вырву и в глотку вколочу!.. Я!..
Изуру вздрогнул. Тецу, бывало, намекал на знакомство с местными якудза. Сомнительно, конечно, но мало ли — вдруг у него хватит упорства натравить своих опасных приятелей на Гина?..
Тем временем Тецу как раз перешел к угрозам с упоминанием якудза. При этом голос он понизил, из чего Изуру заключил, что он в каком-то клубе или на вечеринке, и вокруг полно посторонних.
Гин, слушавший этот словесный поток с улыбкой, задумчиво кивнул и поднял телефон.
— Слушай, ты, — сказал он очень тихо, но таким тоном, что Тецу замолчал на полуслове. — Сятэйгасира этого района — Катакура Аска. Так неудобно получилось, что твое имя мне известно тоже. Так вот, если я разбужу Катакуру среди ночи и скажу, что некий Иба Тецудзаэмон попусту треплет имя Ямамото-гуми… убивать катаги не принято, конечно, но дальнейшая твоя жизнь тебе не понравится. Усек, придурок?
Послушав две секунды тишину в трубке, Гин ухмыльнулся и прервал связь.
Изуру смотрел на него в тихом ужасе.
— Ты это… всерьез?
Гин рассмеялся и бросил телефон обратно, к джинсам.
— Скорее нет, чем да, — сказал он. — Местного вожака и правда так зовут, но звонить ему я не стану ни ночью, ни днем. Это, Изуру, блеф для лопухов. Мне он пригождается… по роду занятий, — он сладко зевнул и вытянулся рядом с Изуру, заложив руки за голову.
Изуру немедленно повернулся на бок, прижался, провел ладонью по груди и животу Гина.
— М-м, еще? — весело удивился тот. — Ну ты неугомонный…
— У меня есть ночь, и я ее использую, — напомнил Изуру. Нашарил губами сосок, пощекотал языком, почувствовал, как Гин вздрогнул от удовольствия.
— Твое право, — согласился он и чуть выгнулся, подставляясь под поцелуи.
Сейчас, когда первый голод был уже утолен, Изуру постарался припомнить и использовать все, что вообще когда-либо делал в постели. На этот раз получалось гораздо лучше, Гин принимал ласки благосклонно и реагировал так, как Изуру хотелось.
— Я, конечно, не профессионал, — поддразнил Изуру, касаясь губами нежной кожицы на головке члена, — но, может быть, тебе все же понравится…
— Идея в том, чтобы нравилось те… ох! О'кей… вряд ли ты… делаешь это из вежливости…
Изуру ласкал его губами, языком, руками, слушал глухие стоны, сам возбужденный до предела, и понимал: он хочет такого партнера. Именно такого. Во всяком случае, в постели.
В жизни… об этом он еще не задумывался.
— Подожди, — хрипло позвал Гин. Изуру удивленно поднял голову:
— Что-то не так?
— Еще как так. Но можно даже лучше.
Он потянул Изуру на себя, укладывая сверху, и поцеловал — на пробу, быстро, а затем взасос, глубоко и властно, одновременно просовывая руку меж их телами.
Изуру ахнул, когда узкая ладонь сжала оба их члена и заскользила вверх-вниз. Другая рука Гина лежала на затылке, не позволяя разорвать поцелуй. Изуру заерзал, толкаясь в горячую руку, застонал и выплеснулся одновременно с Гином.
— Вот теперь все-таки в душ, — вяло пробормотал он, все так же лежа сверху. Было классно, тепло и лениво, но несколько липко.
— Если ты встанешь, то я тоже смогу.
Изуру вздохнул, скатился с Гина… и с кровати тоже.
Хохоча, они добрели до ванной. На втором этаже ванная была крошечной, в душевую кабинку они уместились вдвоем еле-еле, а тискаться под струями теплой воды, стараясь не уронить гель и губку, было и приятно, и забавно.
— А было бы мыло — точно бы упустили.
— Ага. И не нагнешься.
— Только приседать.
— Кто ищет мыло — заодно отсасывает стоящему…
— Могу уронить губку.
— Поздно, она уже не нужна.
— То есть минет ты не хочешь.
— Эй, я хочу! Но мне не пятнадцать, чтобы третий раз за час…
— За час — второй. После первого был перерыв. Ты его проспал.
— Не может быть!
— Может, потому что у меня на руке.
— Я извинился…
— Да-да. Все нормально. Но перерыв был, так что не прибедняйся. Хочешь?
— А что, не видно…
Гин фыркнул и опустился на пол, кое-как умещаясь в тесной кабинке.
Изуру тихо всхлипывал, гладил себя, пока Гин брал у него в рот, придерживая обеими руками за бедра. Вода монотонно стучала по пластику, и от этого мерного звука, усталости и недосыпа казалось, что время остановилось или свернулось в кольцо.
Изуру это устроило бы.
— Душ, — сказал Гин, отрываясь от своего занятия, — неудобен тем, что презервативы в нем держать никто не догадывается. Так бы я тебя сейчас развернул, нагнул…
Изуру представил себе перспективу и застонал от вожделения.
— Так, может, черт с ними, с презервативами?
— О? — Гин посмотрел снизу вверх. — А не боишься?
Бояться, по-хорошему, следовало. Еще как. Со сколькими Гин трахался, что мог подцепить… Но Изуру уже и так перешагнул сегодня свои запреты.
— Не боюсь.
— М-м-м… ладно. Сейчас.
Выпрямляться было еще сложнее, чем садиться, но у Гина получилось.
— Повернись… ага. Ноги пошире, ладно? Ага. Ну-ка…
Внутри у Изуру была еще смазка, и Гин вошел легко. И задвигался быстро и резко.
Изуру кричал: голос терялся в шуме воды, и это как-то… раскрепощало. У него подгибались колени, и он цеплялся за душевую штангу. На ней осталась мыльная пена, руки скользили.
Гин обнял его за талию, а другой рукой обхватил член.
Изуру хватило на еще несколько судорожных движений бедрами; он кончил и обмяк, полуповиснув на руке Гина, едва ощущая, как брызги спермы окропляют его спину.
Вода смывала все.
— Ты только прямо тут не засыпай, а? До койки десять метров. Изуру! Не спать! Я же тебя не донесу!
Голос Гина доносился как сквозь вату. Изуру уже не чувствовал, как его доволокли до спальни и уронили на кровать. Он отключился еще на пороге.
Его утро наступило около трех часов дня.
Гина рядом не было.
На барной стойке он нашел записку: «Отличная была ночь, даже жалко, что кончилась. Будить рука не поднялась. В уплату взял бутылку из бара, надеюсь, она не слишком дорога твоему сердцу. Удачи в личной жизни. Гин».
Машинально Изуру заглянул в бар. Не хватало бутылки дорогущего шотландского виски, преподнесенной кем-то из клиентов. Кем — он не помнил.
В сердце было пусто и свежо, как будто Гин и стал тем самым океанским ветром, призванным выдуть все лишнее.
Изуру взял из холодильника сэндвич и сел к компьютеру. Нужно было проверить почту и посмотреть биржевые сводки.
Новый день начался, и это был хороший день после хорошей ночи.
В детстве мама часто говорила Изуру: «Подними голову, малыш!». Она говорила это, когда разбилась любимая чашка, когда лучший друг переезжал в другой город, когда улетел желтый волнистый попугайчик… Это не было утешением — это было требованием держаться на плаву, даже если все плохо.
Когда родители погибли в экспедиции и он провел несколько недель в состоянии, похожем на депрессию, кто-то сказал ему: «Подними голову, Кира!». Кажется, это был Ренджи, и, кажется, он совсем не то имел в виду, но подействовало, как укол шилом. Изуру вдруг осознал, что гибнет сам, и что мама и папа не хотели бы этого для него, и что никакой его вины нет в том, что исследовательское судно не справилось со штормом…
«Подними голову, одуванчик! — смеялась Рангику, когда он отчаянно стеснялся ее и того, что ее чары на него не действуют. — Разве ты не знаешь, что женщины обожают дружить с геями?»
«Подними голову, размазня!» — говорил он себе сам, когда в первый раз пришел на то место, где встретил Гина — три недели спустя. Конечно, никого там не оказалось, только ветер гонял обрывки рекламных листовок и все так же прерывисто гудела разбитая, полуживая вывеска.
Для чего он пришел? Кто знает. Надеялся снова увидеть Гина? Но он и сам прекрасно понимал, насколько призрачна такая надежда. Рассчитывал еще на какое-нибудь приключение? Так за приключениями нужно было бы не сюда…
Но он пришел, и стоял, наверно, с полчаса, невидяще глядя в нишу, засыпанную мусором. За это время никто даже мимо не прошел, и наконец Изуру поплелся домой. Настроение у него было отвратительное.
Тецу больше не звонил и не появлялся, работы набежало довольно много, мечтать о сексе было некогда, но одинокая жизнь угнетала Изуру. Хоть бы Рангику зашла, что ли, или Ренджи с неизменным пивом и новостями из мира мотоциклов, гонок и гаражей… Вообще-то Ренджи учился на юриста, как и сам Изуру, но работать в результате устроился механиком. Мотоциклы занимали все его время. И еще девчонка с другого факультета, за которой Ренджи робко и тщетно ухаживал: она была из очень хорошей семьи, слишком хорошей для парня, в чьей родословной придирчивый взгляд мог бы отыскать пятно принадлежности кого-то из предков к касте буракуминов.
С этой девочкой, Рукией, во время учебы случилась какая-то крупная неприятность. Изуру особенно не вникал, но Ренджи бегал по потолку, пытаясь что-нибудь сделать там, где ничего не мог. Кажется, попутно он крепко поссорился со старшим братом Рукии. Потом вмешалась профессура; преподаватель социопсихологии доктор Укитаке, корифей и светило, заявил, что покинет университет, если в отношении Рукии будет совершена несправедливость. Администрация замяла скандал, Рукия благополучно закончила учебу, но приобрела какого-то другого поклонника, судя по мрачности Ренджи — более успешного. Про этого поклонника Изуру только и знал, что он рыжий. Вспомнив про него, Ренджи немедленно переводил разговор на мотоциклы.
В мотоциклах Изуру не понимал ничего, а пиво недолюбливал, но ради общества Ренджи готов был терпеть и то, и другое.
Однако уже около месяца от Ренджи не было никаких вестей, на звонки отвечал автоответчик, а окна квартиры всегда, когда Изуру случалось проходить мимо, оставались темными. Момо тоже ничего не знала и беспокоилась за однокашника. Они положили себе еще неделю на ожидание — и уговорились, если ситуация не прояснится, начать искать Ренджи.
А пока Изуру тосковал в одиночестве.
Накануне ему случилось решить проблему для довольно неприятного клиента; тот, желая отблагодарить, звал на вечеринку, но Изуру отказался, сославшись на неотложные дела. Конечно, этим он набивал себе цену («Простите, у меня еще множество дел, нужно помочь людям...»), и это уже не раз срабатывало, приводя к нему новых клиентов («Мне порекомендовал вас такой-то, сказал, вы очень заняты… не могли бы вы уделить мне полчаса на этой неделе?»). Но одиночество и тоска никуда от этого не делись.
Наверно, поэтому он и топтался там, где судьба обрушила на него лиса-оборотня из манги. Просто со слабой, суеверной надеждой: а вдруг чудо повторится, пусть не то же самое, но хоть какое-нибудь?
Не повторилось.
Еще через два дня Изуру снова заглянул в переулок. Конечно, он просто проходил мимо…
Но на следующий день он пришел туда, не имея никаких оправданий перед самим собой. И снова — полчаса на ветру без цели и смысла.
А еще через два дня в дверь позвонили.
Был вечер, Изуру только что вернулся со встречи с клиентом и как раз успел повесить на вешалку костюм. Кое-как натянув домашние штаны с порванной резинкой, он кинулся вниз, надеясь, что это Ренджи и им с Момо не придется затевать операцию «Найди Абараи неведомо где».
Не задавая вопросов и не глядя в глазок, он распахнул дверь — и остолбенел.
На крыльце стоял Гин. В той же жилетке, в тех же джинсах, с потертым рюкзачком на плече.
— Я не слишком невовремя? — осведомился он, окинув взглядом Изуру, красовавшегося на пороге в одних сползающих штанах.
Изуру молча хватал ртом воздух. Гин терпеливо ждал ответа.
— П… проходи, — выдавил Изуру наконец и отступил в сторону.
Он хотел и ждал чуда, но был совершенно не уверен, что этому, конкретному — рад.
Гин прошел в гостиную, не дожидаясь приглашения, бросил рюкзак в угол и прислонился к стене.
— Я буду исключительно невежлив, — заявил он, — у тебя пожрать что-нибудь есть?
Изуру подавил желание потрясти головой и протереть глаза. Никакой глюк не может быть настолько нахален.
— Что-нибудь, наверное, есть… А ты что-то конкретное предпочитаешь?
— Еду. Я предпочитаю еду. Сейчас я предпочитаю много еды, если честно, — Гин усмехнулся… слишком криво, чтобы считать это шуткой. — Смилуйтесь, господин, двое суток во рту ни рисинки.
Изуру посмотрел на него — и пошел инспектировать холодильник.
— Жизнь спасаете, великодушный господин! — с набитым ртом продолжил издеваться Гин. Судя по тому, как он ел, он действительно был жутко голоден. Изуру начал подозревать, что про двое суток было всерьез.
— Чем расплачиваться будешь, ничтожный? — подыграл он.
Гин проглотил то, что жевал, и посмотрел на Изуру прямо и без улыбки.
— Отработаю, милостивый господин. Чем скажете.
Изуру поперхнулся. Из уст Гина это звучало… как-то слишком однозначно. И чересчур откровенно. И… очень уж похоже на правду.
— Ну что ты,— пробормотал он почти испуганно, — что мне — жалко, что ли…
— Искренне надеюсь, что не жалко. Впрочем, — Гин слизнул крошки с губ, — если б я подозревал в тебе мелкое жлобство, я бы и не пришел.
— А ты вообще… зачем пришел? — не удержался Изуру. — То есть почему? То есть…
— «С какой стати ты здесь», да, я понял.
Гин поднялся, прошелся по комнате, остановился вполоборота у барной стойки.
— Есть две причины, — сообщил он. — Первая: по техническим причинам мне не только нечего есть, но и негде ночевать. А на дворе декабрь, и скамейка в парке меня почему-то не привлекает. Мне показалось, что ты не откажешь в приюте. Вторая… мне также показалось, что ты будешь мне рад, — он отбросил челку с лица и глянул на Изуру. — Если я ошибся, тебе достаточно указать на дверь.
Изуру уставился на собственные руки.
Он хотел видеть Гина, это безусловно. Но… предпочел бы снова встретить его на улице.
— Я… — медленно начал он, — я рад. Только я…
— А я знаю, — перебил его Гин. — Снять кого-то на ночь и принимать гостя — это две большие разницы. А выгнать меня тебе еще и совесть не позволит. Это было нечестно, я понимаю. Простишь мне небольшую военную хитрость?
Изуру вскинул голову, но Гин снова не дал ему сказать.
— И я не шучу про отработать. Как угодно. Необязательно постелью, если тебя это напрягает.
— Да что мне может быть от тебя нужно?! — не выдержал Изуру.
— Понятия не имею. Хочешь вон, забор тебе покрашу?..
Это прозвучало так серьезно, что Изуру несколько секунд только хлопал глазами в попытке осознать, причем тут забор. И только когда Гин фыркнул в кулак, до Изуру дошло.
— Лучше сорок розовых кустов посади! И еще там крупу перебирать надо было, да?
— У тебя есть мешок крупы? Давай, переберу…
Неловкость растаяла, как не бывало.
— Эй, кстати о заборе. Я что, забыл калитку запереть? Как ты вошел?
— А там была какая-то калитка?.. Шучу. Перелез я этот твой забор. Опасался, что если по домофону начать разговаривать, ты меня сразу бы нафиг послал.
— Ну… — Изуру замялся. — Вообще-то не исключено.
— То-то и оно. Помыться разрешишь?
— Да будь как дома, чего уж. Халат дать? И нет, нет-нет-нет, не надо в одном полотенце, как в тот раз. Мне нужно еще поработать.
— Боишься, что соблазню? — подмигнул Гин.
— Да я не боюсь, я точно знаю! Разве что ты предпочтешь оставаться гостем-недотрогой, с забором, розами и крупой…
— Нет.
От категоричности, прозвеневшей в голосе Гина, Изуру чуть не подпрыгнул.
— Как только ты позволишь себя соблазнять, — пояснил Гин даже без ухмылки, — я тут же этим займусь.
— Нравлюсь?..
— И даже очень, — Гин кивнул и удалился в ванную, оставив Изуру переваривать это заявление.
Нет, ему не впервые говорили такое. Но одно дело обычные, нормальные люди, такие же, как ты сам… и несколько другое, когда тебе это сообщает опытный хастлер. Человек, для которого секс — работа, а не развлечение, не потребность и не побочный эффект эмоций.
Может, и соврал, конечно, ради закрепления своего положения, но… и так ведь уже все было хорошо?..
Тут Изуру вспомнил, что халат так и не достал, и помчался за ним, а заодно и переодеться: придерживать штаны на талии становилось совсем неудобно.
Когда Гин, наплескавшийся вдоволь, в коротковатом для него полосатом халате, снова появился в гостиной, Изуру уже с головой был в сегодняшних биржевых новостях и расчетах.
— Это твоя работа? — тихо спросил Гин, с интересом заглядывая в монитор.
— Одна из, — отозвался Изуру, не оборачиваясь. Отвлекаться сейчас было нельзя.
Основным занятием Киры Изуру была юридическая поддержка иностранцев в Японии. Что угодно, от мелкого бизнеса до автомобильной страховки, от браков и разводов до угнанных велосипедов. Он отлично владел английским — мама постаралась, чтобы ее сын не только говорил, но и понимал все, что могут ему сказать хоть в Висконсине, хоть в Техасе. Английский, плюс юридическое образование, плюс несколько лет жизни в Штатах позволяли Изуру сравнительно легко вникать в проблемы гайдзинов, зачастую для обычных японцев непостижимые.
Еще были акции, недвижимость — наследство родителей, позволявшее не бедствовать даже тогда, когда желающих воспользоваться услугами юриста не появлялось неделями, а биржи по всему миру лихорадило очередным глобальным кризисом. Но в эти деньги Изуру старался не запускать руку без острой необходимости. Берег и приумножал на черный день.
А сверх того он играл на бирже. Понемногу, крайне осторожно — но это приносило ему доход, вполне ощутимый для одинокого молодого человека.
Сейчас он вглядывался в графики, рассчитанные аналитической программой, и пытался понять, стоит ли предпринимать какие-то действия сегодня, или лучше поосторожничать.
— Йену будут поддерживать не раньше пятницы, если тебе это чем-то поможет, — сообщил Гин из-за спины.
— Помо… откуда ты знаешь?!
— Есть знакомые. Всякие, — таким тоном можно было, наверное, сказать «вчера виделся с премьером», но только будучи при этом министром финансов, не меньше. — Выпить хочешь? Я налью.
— Спаиваешь,— пробормотал Изуру, глядя на график. Если у Гина верные сведения… можно этим воспользоваться.
И почему бы, в конце концов, и нет. Не разорится.
— Надеюсь, твои знакомые тебя не обманули, — сказал он, вставая из-за компьютера, — иначе я здорово обеднею.
— Не думаю, чтобы обманули, — отозвался Гин и протянул стакан. — Но если обманут, я буду тебе должен за ложную информацию. В объеме твоих потерь.
— Полмиллиона?..
— Если придется.
Изуру пожал плечами. Он еще мог вообразить себе, откуда у Гина такие связи: мало ли с кем познакомишься при его-то занятиях. Но чтобы у него была возможность раздобыть и отдать пятьсот тысяч… при том, что ему негде жить и нечего есть? Ну-ну.
— Я все удивляюсь: чем это ты ухитрился так выбелить волосы? — поинтересовался он. Ледышки в стакане Гина щелкнули одна о другую— будто рука дрогнула.
— Это… не специально так, — ответил Гин с видимой неохотой. — Побочный эффект одного лекарства. Весь пигмент снесло к чертям. Глаза тоже зацепило… и шкуру.
— О. Прости. Мои соболезнования… но хоть вылечили то, от чего лекарство?
— От жизни! — огрызнулся Гин, но тут же осекся, втянул воздух сквозь зубы. — Ты прости. Вылечили… ну, как сказать. Не сдох, и на том спасибо.
Изуру понял, что спрашивать дальше — на эту тему, да и на какую угодно другую — будет крупной ошибкой. Вместо этого он выудил кусочек льда из стакана и, нежно придерживая его пальцами, провел по шее Гина — по тонкой полоске кожи, видневшейся между волосами и воротником.
— Ва-ау, — низко выдохнул Гин, вытягиваясь и опуская плечи, — вот это начало…
Вместо ответа Изуру прижался к нему сзади и запустил руку за отворот халата.
— Так, — сказал Гин и залпом допил свой коктейль, — я понял, забор начинается прямо тут.
— Ты против?
— А что, разве похоже?
Изуру отставил стакан и положил ладонь туда, где даже под двумя слоями махровой ткани отлично чувствовалось, что Гин совершенно не против.
Он подумал, что, наверное, это все феромоны. Потому что не может такого быть, чтобы он, Изуру, всегда немного стеснительный, на трезвую голову вот так вот запросто вел себя с человеком, которого видит второй раз в жизни. Да он с Тецу так не мог! Распускать руки, откровенно говорить о своем желании…
— Хочу тебя, — произнес он и даже улыбнулся растерянно: так непринужденно это сорвалось с языка.
— К твоим услугам, — Гин ухмыльнулся, обернувшись через плечо, и выразительно потерся о его руку.
До спальни они не дошли. Прямо тут и трахались, у стойки, и к черту презервативы, к черту все; Изуру кусал губы, глядя, как Гин прогибается в пояснице, подставляясь, потому что от этого зрелища шумело в голове и отказывали тормоза. Потом был диван и подушка, в которую Изуру зарывался лицом, стараясь не орать совсем уж как мартовский кот. Потом Гин подушку у него отобрал и усадил на себя сверху…
— Ты вообще как, надолго хочешь у меня зависнуть? — спросил Изуру, лениво поглаживая живот и бедра любовника. Тот сыто мурлыкнул, вытянулся, подставляя чувствительные местечки.
— Дня на три, не думаю, что больше… Потом мне придется уехать.
— А… еще потом?
Это вырвалось не то что помимо воли, но вообще-то Изуру не хотел такого спрашивать, и когда Гин перевернулся к нему лицом — понял, что правильно не хотел.
— Вижу, уже сам понял, — сказал Гин. — Нет, слушай… в койке нам с тобой шикарно, этого не отнять. Но все остальное…
— Не надо, — буркнул Изуру, отводя глаза, — уже дошло. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь…
— Я тебя?.. — прохладные губы сжали мочку уха, дыхание пошевелило волосы у шеи. — Ты чистюля, аккуратист, но не до упора. Плохо умеешь говорить «нет» и поступать против правил, но если заведешься — туши свет, кидай гранату. Заботишься о других даже больше, чем о себе. Вкусно поесть любишь, а вот готовить — нет. Знаешь, как зарабатывать деньги, но не куда их потратить. Не умеешь развлекаться в компании. Понимаешь толк в американском кино. У тебя крепкое здоровье, обмен веществ как часы, но шкурка нежная и не любит грубых тканей…
— Гин, — перебил Изуру, чувствуя, как мурашки бегут по спине, — ты как все это выяснил? Ты что, следил?.. Хотя какое следил, это надо годами…
Гин тихо рассмеялся.
— Я пару часов побродил по дому, пока ты спал, — пояснил он. — Даже никуда особенно не залезал. Сейф там, документы… ничего такого. Все же на виду, Изуру. Твоя кухня, гардероб, аптечка. Разговор с тем придурком, твоим бывшим. Честное слово, ничего сложного.
— Но погоди. Хорошо, а про поесть и готовить? Про обмен веществ?!
— Эх, Ватсон, — Гин обнял Изуру, подминая под себя. — У тебя полный холодильник дорогущих полуфабрикатов и готовой еды. Не карри из комбини какое-нибудь, все серьезно. Это действительно можно есть с удовольствием. Но кухня снаряжена кое-как, нету кучи мелочей, которые всегда выдают настоящего кулинара… А обмен веществ — это я в твой платяной шкаф сунулся. У тебя там одежда, которую покупали на протяжении лет шести — и вся одного размера. Ты не набираешь и не сбрасываешь вес. И не сидишь на диете при этом. Просто, да?
Изуру уперся в грудь Гина обеими руками.
— Ты что, частный детектив какой-нибудь? Вот в жизни не поверю, чтобы обычный хастлер мог такое!
— Не обычный, — мягко поправил Гин, улыбаясь. — Очень хороший. Даже очень-очень.
С этим Изуру не решился бы поспорить. Он подумал вдруг: да что он знает об этих людях, кроме того, что они продаются за деньги? Может, у них своя иерархия, как у проституток, от подзаборных до элитных? Может, те, которые классом повыше, это как ойран, которые могут и спеть, и станцевать, и сеанс психоанализа устроить?..
— А если очень-очень, тогда почему у тебя ни денег, ни жилья?.. — поддел он Гина и тут же сам испугался: а ну как сейчас тот обидится и уйдет? Изуру очень не хотелось бы, чтобы Гин ушел.
— Потому что я еще и ленивый, — не обиделся Гин. Лизнул Изуру в губы, определенно намекая, что можно заняться чем-то более приятным, чем болтовня. — А еще потому, что я сам по себе, без покровителей… а это иногда порождает кое-какие проблемы…
На этом разговор прекратился сам собой.
Когда Изуру в следующий раз обрел возможность соображать, ему хотелось в душ и спать, а вовсе не расспрашивать.
Улегшись в постель, натянув одеяло до самого подбородка, чувствуя у бока тепло чужого тела, Изуру вздохнул. Это было так хорошо, что вскоре непременно должно было кончиться. Таков уж закон природы.
Главное, чтобы только не стало сразу плохо вместо хорошо…
читать дальшеГолосовать за Гин/КируКоманда Гин/Кира - 3 балла
Команда Кераку/Укитаке - 2 балла
Команда Казешини/Кира - 1 балл
Ссылки для голосования:
за романс\флафф - bleachbitva.diary.ru/p187888971.htm
за ангст\драму - bleachbitva.diary.ru/p187977338.htm
за арт\клип\коллаж - bleachbitva.diary.ru/p188071076.htm
за мистику\психодел\хоррор - bleachbitva.diary.ru/p188169937.htm
за юмор\стёб - bleachbitva.diary.ru/p188240182.htm
за арт\клип\коллаж 2 - bleachbitva.diary.ru/p188355072.htm
за AU - bleachbitva.diary.ru/p188445907.htm
за детектив\приключения\экшн - bleachbitva.diary.ru/p188540223.htm
